![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Sep. 7th, 2004 11:34 pmКогда моего новорожденного братика принесли домой и уложили спать, я чуть его не убила. Я так ждала его, так рада была, что он наконец есть, что решила подарить ему все свои игрушки. И начала складывать своих плюшевых медведей и прочих зайцев к нему в кроватку. Мама зашла как раз в тот момент, когда Мишу было уже не видно под грудой моих подарков.
Недавно я нашла мамину записку к папе из роддома. Она писала:
"Любимый, прости меня, но я родила тебе китайца" - у Мишки была желтуха и узенькие щелочки-глазки.
Потом он оказался невероятно глазастым, прехорошеньким, все принимали его за девочку, что очень огорчало маму, она ведь так мечтала о мальчике. Миша, который маму боготворил и обожал, очень быстро просек, что ей это неприятно, и стоило ему услышать "Ой, какая хорошенькая девочка!", он пытался стукнуть обидчика своей детской лопаткой.
Мы дрались с ним самозабвенно, и так же самозабвенно защищали друг друга. Мы могли мелом делить детскую напополам, полными ненависти голосами цедить "Я с тобой навсегда не разговариваю", но когда кого-то из нас наказывали, и он рыдал в темноте, второй всегда приходил его утешить.
Миша становился поверенным моих первых тайн, свидетелем моей первой сигареты и исповедальней моего первого романа.
Хотя иногда я так его ненавидела, что с радостью уронила бы на него что-нибудь тяжелое. Он отвечал мне взаимностью.
В ту ночь, когда умерла моя мама, нас с Мишей оставили дома, а папа с Катей уехали к ней в больницу. Мы лежали на родительской кровати и разговаривали всю ночь. Я совершенно не помню, о чем мы тогда говорили. Но я очень отчетливо помню это ощущение, что у меня есть брат. И что я его люблю. Так остро я этого не чувствовала никогда прежде.
Миша до сих пор мечтает вступиться за честь сестры и поколотить какого-нибудь моего кавалера. Он четко разделил свой мир на черное и белое, мне это не удастся никогда. Каждому из нас есть за что презирать друг друга и есть за что пожалеть.
В один очень хреновый период моей жизни мой брат вдруг оказался единственным человеком, который сумел сказать мне внятные, правильные и честные слова.
Иногда он приходит ко мне после работы и я готовлю ему спагетти с сыром. Иногда я звоню ему и он по два часа выслушивает мои истерики. Иногда я бы с радостью уронила на него что-нибудь тяжелое. А он по прежнему отвечает мне взаимностью.
Недавно я нашла мамину записку к папе из роддома. Она писала:
"Любимый, прости меня, но я родила тебе китайца" - у Мишки была желтуха и узенькие щелочки-глазки.
Потом он оказался невероятно глазастым, прехорошеньким, все принимали его за девочку, что очень огорчало маму, она ведь так мечтала о мальчике. Миша, который маму боготворил и обожал, очень быстро просек, что ей это неприятно, и стоило ему услышать "Ой, какая хорошенькая девочка!", он пытался стукнуть обидчика своей детской лопаткой.
Мы дрались с ним самозабвенно, и так же самозабвенно защищали друг друга. Мы могли мелом делить детскую напополам, полными ненависти голосами цедить "Я с тобой навсегда не разговариваю", но когда кого-то из нас наказывали, и он рыдал в темноте, второй всегда приходил его утешить.
Миша становился поверенным моих первых тайн, свидетелем моей первой сигареты и исповедальней моего первого романа.
Хотя иногда я так его ненавидела, что с радостью уронила бы на него что-нибудь тяжелое. Он отвечал мне взаимностью.
В ту ночь, когда умерла моя мама, нас с Мишей оставили дома, а папа с Катей уехали к ней в больницу. Мы лежали на родительской кровати и разговаривали всю ночь. Я совершенно не помню, о чем мы тогда говорили. Но я очень отчетливо помню это ощущение, что у меня есть брат. И что я его люблю. Так остро я этого не чувствовала никогда прежде.
Миша до сих пор мечтает вступиться за честь сестры и поколотить какого-нибудь моего кавалера. Он четко разделил свой мир на черное и белое, мне это не удастся никогда. Каждому из нас есть за что презирать друг друга и есть за что пожалеть.
В один очень хреновый период моей жизни мой брат вдруг оказался единственным человеком, который сумел сказать мне внятные, правильные и честные слова.
Иногда он приходит ко мне после работы и я готовлю ему спагетти с сыром. Иногда я звоню ему и он по два часа выслушивает мои истерики. Иногда я бы с радостью уронила на него что-нибудь тяжелое. А он по прежнему отвечает мне взаимностью.
